ЖЕКА ОЧАРОВАЛ ПИТЕР

    В Санкт-Петербурге прошел концерт знаменитого Жеки. Сказать, что зрители были абсолютно довольны – не сказать ничего. Зал визжал от восторга, в какой-то эйфории постоянно заказывал полюбившиеся песни. Среди них «Лагеря», «Я, как осенний лист», «Синеглазые озера» и, разумеется, «Рюмка водки на столе».
    Во время выступления поклонницы выбегали танцевать прямо на сцену. Мужчины же стремились хотя бы пожать руку звезде. Естественно, Жеку засыпали записками, в которых признаний было больше, чем вопросов. Прямо можно сказать, такая феерия в Питере бывает только после выступлений Стаса Михайлова и Александра Марцинкевича. «Ну, все, – подумала я. – Такая звезда вряд ли и на интервью-то согласится». Ничего подобного. Евгений оказался очень приятным и вежливым собеседником. Хотя было заметно, что он очень устал после такого эмоционально насыщенного концерта, музыкант ответил мне на все вопросы, а в конце разговора улыбнулся своей неподражаемой улыбкой.

МАЛЬЧИК-ЗАЙЧИК
    – Евгений, в детстве вы были грозой школы?
    – О, нет, грозой школы не был никогда, я был средним троечником, звезд с неба не хватал. Что самое интересное, по моим стопам пошел и мой 14-летний сын. Детство было счастливое – самое обычное для советских ребятишек. Часто носились по стройкам, так как Курган тогда застраивался бесконечным количеством хрущевок, мы ломали руки, залезая на краны, строили себе хибарки. Родители пытались отвлечь от этого, отдавали в спортивные секции и музыкальные кружки. Я избежал участи играть на пианино, потому что его приобрели старшему брату. А мне достался маленький народный инструмент типа балалайки под названием домра. Сначала вообще не знал, что это такое. Но и два года изучая премудрость этого инструмента, я не понял в нем ничего. В результате меня с треском выгнали из музыкальной школы. Единственное, что мне нравилось – петь в хоре: распевал громко и меня всегда хвалили. А вот на уроках сольфеджио вообще не понимал, что требуется. Преподаватель, прикрывшись нотами, спрашивал: «Дети, скажите, что это – ля или ля бимоль?» На что я отвечал: «Дяденька, вы могли бы нотами ничего не закрывать, я и так не понимаю, даже если вижу ваши руки!» Я любил рисовать, и родители перевели меня в художественную школу, ее и закончил.
    – Расскажите о какой-нибудь вашей шалости.
    – Я вам расскажу про знаменитого курганского шансонье Сергея Грубова. Мне было лет 13, он на год старше. Отпетый хулиган, который постоянно открывал окна и барабанил на ударной установке. Старушки на него постоянно писали заявления в милицию. Когда я проникся барабанным творчеством, пришел к нему и сказал: «Серега, я тоже хочу создать свою группу». «Не вопрос, – ответил Грубов, – вам нужна бас-гитара!» К тому же Серега предложил нам кассетный магнитофон, чтобы делать записи. Мы с пацанами в складчину все купили. Но радость была не долгая. Не успели записать свой первый альбом, который назывался «Дохлый таракан», как ко мне пришел человек с удостоверением и сказал: «У вас должна быть бас-гитара и магнитофон. Вы мне их сами выдадите или будем устраивать обыск?» Родители были на работе, я перетрухал не на шутку и все отдал. Нас отвели в участок, поставили на учет за укрывание краденого. С тех пор я начал числиться в картотеке милиции как барыга.
    Меня всегда влекло к комерческой деятельности, я делал и продавал фальшивые жвачки из лыжной пасты. Ну а так все нормально – был примерный мальчик.

ШКОЛА ЖИЗНИ
    – В армии служили?
    – На самом деле это печальная история, потому что я служил в Закавказском военном округе, и в это время случилось землетрясение. Для меня это была школа жизни. Сами понимаете, что поручают солдатушкам, бравым ребятушкам. Закапывать тела погибших.
    – Когда начали заниматься музыкой профессионально?
    – Когда записал альбом «Сосны и кедры». Считаю, музыка становится профессиональной, когда зарабатываешь на ней деньги. А вообще, я получил хороший опыт в 15 лет, когда был руководителем рок-группы в Кургане. Мы участвовали в различных мероприятиях, гастролировали. Тогда я окреп как автор-исполнитель. Кстати, именно в тот период родилась моя популярная ныне песня «Рюмка водки на столе».
    – Какой альбом дался вам тяжелее всего?
    – Большое волнение испытывал, когда записал свой первый альбом. Была полная неопределенность, неизвестность, какая его ждет судьба. А как только он начал продаваться и мне сказали, что все хорошо, мне стало полегче работать.
    – Помните тот день, когда вы почувствовали себя популярным?
    – Когда познакомился с Николаем Орловским – он мне об этом рассказал. Я ведать ни о чем не ведал, пришел к нему на радио, выступал в прямом эфире, а он говорит: «Ты хоть знаешь, что твою песню «Лагеря» заказывали два раза?» С тех пор я считаю, что это радио дало мне такую путевку в жизнь.
    – Многие ваши песни исполняются от лица человека из МЛС, насколько они автобиографичны?
    – Я не провожу параллели между автобиографией и песнями. «Чукча не читатель – чукча писатель». Я пишу не только на зоновскую тематику, не для того, чтобы популяризировать блатную романтику, я пишу от лица человека, попавшего в определенные обстоятельства. Считаю, наш жанр описывает судьбы людей, находящихся на изломе. На этом изломе определяются их человеческие качества. А вообще, все мои песни о любви. Это чувство вечное, и те, кто когда-либо к этому чувству был причастен, никогда его не забудут. Это всегда близко человеку.
    – А реальные предыстории ваших песен есть?
    – Конечно. Например, песня про «Камаз» написана по рассказу моего хорошего знакомого. Если мои песни в чем-то помогают скрасить нелегкую трудовую жизнь русского народа, то я только счастлив.

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О КРИМИНАЛЕ
    – На зонах выступаете?
    – Да. Там никаких негативных моментов не возникает, так как неплохую дисциплину все-таки поддерживает руководство. Мы приезжаем, привозим какие-то подарки... При выступлении охватывает огромное чувство волнения, потому что именно этих людей не обмануть. Они варятся в этой каше и находятся в том месте, о котором мы поем. Хорошее восприятие наших концертов там является стимулом к последующей работе.
    – Сами с криминалом сталкивались?
    – Сложный вопрос, на самом деле, что-то я могу рассказать, что-то нет... Я родом из Кургана, а это город не простой. В начале 1990-х там происходили самые различные дела. Курганская преступная группировка засветилась и в Москве. А нам, как людям, связанным с коммерцией, приходилось не просто. С такими людьми мы общались, всех их знали, многих сейчас уже нет – ушли, когда были лихие времена. Конечно, связь с криминалом была повседневная, а сейчас уже все устаканилось. Жить стало лучше, жить стало веселей.

«Я БЕЗУМНО СЧАСТЛИВЫЙ ЧЕЛОВЕК»
    – Расскажите о вашем проекте «Четыре масти».
    – Этот проект задумал Михаил Шелег во время возлияний в различных ресторанах Москвы. При встрече с Мишей у нас возникла эта идея, потом привлекли к проекту Сашу Дюмина и Юрия Алмазова. Алмазов же и сделал нам промоушен альбома, стал его продюсировать. На то время проект был интересный, звучал необычно – получилось такое ретроспективное путешествие в 1970-80-е годы. Найдет ли он продолжение дальше – никому не известно.
    – Расскажите о своей семье.
    – У меня великолепная семья: супруга и сын. Парень не простой, с дедушкой Лениным родился в один день, 22 апреля. А Ильич сами знаете, что в Питере и Москве наделал (смеется). Но сын у меня хороший, добрый. Я ему на день рождения подарил гитару.
    – А как они относятся к вашему творчеству?
    – Особо не фанатеют, но жена мой первый советчик: когда я напишу песню прежде всего показываю ей. Где-то прислушиваюсь к ее мнению, где-то настаиваю на своем – так и живем.
    – С вами легко работать?
    – Я не знаю, мне легко. А как другим – это, наверное, не я должен говорить.
    В разговор вступает программный директор и ведущий эфира радио «Петроград – Руский Шансон» Николай Орловский:
    – Жека профессионал до мозга костей. Человек, который действительно всегда делает все правильно, красиво и хорошо.
    – Евгений, что вас раздражает в людях?
    – Некомпетентность и непрофессионализм.
    – А что вам нравится в них?
    – Доброта. Видимо, с возрастом я начал ценить именно это качество, потому что доброму человеку можно простить все: недалекость, поступки, совершенные не со зла. Добрый человек всегда может исправиться, и если ему объяснить – он поймет. А вот если человек что-то делает умышленно, чтобы испортить, сделать гадость – я считаю, это неправильно, это нехорошая черта.
    – Что вы никогда не прощаете?
    – Предательство.
    – Есть ли что-то, от чего вы никогда не смогли бы отказаться?
    – Никогда не смог бы отказать себе в удовольствии сочинять песни и петь их на сцене.
    – Вы считаете себя счастливым?
    – Конечно. Я безумно счастливый, потому что не каждому дано право реализовать себя в жизни, заниматься любимым делом, а этим я занимаюсь каждодневно.

     Благодарим за информационную поддержку генерального директора театрально-концертного объединения «Арт-мания» Александра Саксонова, арт-директора театрально-концертного объединения «Арт-мания» Жанну Смирнову, программного директора радио «Петроград – Русский шансон» Николая Орловского.