04.04.2007 (17:18)
    ЖЕКА: «ШАНСОН – ЭТО ЧЕСТНЫЙ ЖАНР…»

– Расскажи, какой концерт запомнился тебе на всю жизнь?

– Тут надо разделить, что есть концерты-«солянки», когда работаешь с друзьями, там тусовка, непринужденная атмосфера, а есть сольные концерты. Что касается последних, то тут за счет обаяния и известности коллег не проедешься. Сколько стоишь ты по этой жизни, как автор и исполнитель, столько и народу в зале собрал. Никакие дутые рейтинги и продажи тебе не помогут. Для меня очень важны те ежегодные концерты, которые я провожу у себя на родине в Кургане, в этом году уже будет третий такой концерт. Прошлогодний концерт в Кургане прошел очень хорошо. А самым запоминающимся был, наверное, мой первый выход на московскую сцену, это был концерт памяти Сергея Наговицына в ДК «Меридиан» в конце 2001-го года. Во время этого концерта я познакомился со многими своими коллегами по шансоновому цеху, с которыми дружу и общаюсь до сих пор.

– Немного не о концертах, что происходит между ними: в быту, в поездках, в жизни? Как отдыхаешь?

– Традиционный вид отдыха – на диване с книгой, под боком лежит кот и все. Это оправдано, когда все остальное время находишься в движении: гастроли, поездки, подготовка концертов и записей, переговоры – суета. А тут семья рядом, я на диване, сын играет в соседней комнате на гитаре, все хорошо. Думаю, что даже бездумный просмотр телевизора тоже является способом восстановления сил.

– Много людей в жанре «шансона» любят рыбалку…

– Я не фанат рыбалки, так уж исторически сложилось, что многие люди ездят на рыбалку, чтобы там, на красотах природы, заправиться горячительными напитками, бурно отдохнуть. Да, в этом есть определенная польза, есть элемент расслабления мозгов, ну, и определенный кураж, ведь улов для рыбака и есть главная цель поездки. У меня редко получается съездить на рыбалку.

– Бытует такое мнение, что для артистов сцена - это своего рода наркотик.

– Да, есть определенный адреналин, когда выплескиваешь в зал свою энергию и получаешь ответную отдачу, тогда и концерт получается, и кураж есть. Согнать со сцены человека, который испытал это ощущение, очень тяжело. Да, это наркотик, после употребления которого хочется еще большего, более масштабных мероприятий, больше работать.

– Не хочется иногда послать все эти концерты и гастроли?

– Бывает и такое, когда уставший приезжаешь издалека, дашь два-три-четыре концерта, возвращаешься домой выжатым. Но проходит какое-то время, опять тянет в дорогу, опять тянет на сцену, хочется движения.

– Евгений, что для тебя успех, как мужчины, артиста и просто человека?

– Успех мужчины неразрывно связан с его профессиональными достижениями. Для меня это, наверное, прежде всего востребованность, заинтересованность моим творчеством, моими песнями. Желание иметь своего слушателя, общаться с ним, видеть его на своих концертах.

– Говорят, что шоу-бизнес - это то место, где царят волчьи законы, а ты при всем этом занимаешься не только своим творчеством, но еще и помогаешь другим. Пишешь песни не только для себя, но и своим коллегам по шансонному цеху, то есть не только сам идешь вперед, но и за собой кого-то ведешь, активно сотрудничаешь. Человек человеку волк или все же человек?

– Если у меня есть возможность где-то кого-то показать или сделать какой-то музыкальный проект и пригласить туда друзей, которые мне близки по духу, близки в творческом плане, то почему бы и нет? Я считаю, мы должны друг другу помогать, поддерживать друг друга, и по жизни, и в творчестве. Человек человеку не может быть волком, это не так.

– Говорят, что каждый мужчина должен посадить дерево, построить дом и вырастить сына, записать восемь дисков…

– Почему именно восемь (смеется)? Это уж у кого как получится, дело-то не в количестве альбомов, всем отмерено по-разному, каждому свой отрезок жизненного пути. Надо просто в этой жизни делать то, что у нас лучше получается, хотелось сделать больше, но не все от нас зависит. Жизнь артиста значительно короче его физической жизни на этой земле. Делай, что надо, и будь что будет. Так уж получается, что любого мужика, около сорока, накрывает кризис среднего возраста. Я этот рубеж перешёл. Расстраивался, переживал, не мог толком работать, но, тем не менее, записал альбом «Минус сорок с ветерком». Теперь понимаю, что все только начинается, возраст это просто цифры, по-прежнему идут гастроли, рождаются новые песни. 40 лет - полёт нормальный.

– Рецепт от автора и исполнителя Жеки: как стать успешным в жанре?

– Надо написать несколько хороших песен, спеть их в нужное время, нужный час, да ещё и в нужном месте. А также понимать, что любой жизненный этап, даже самый неудачный, – это ступенька вверх. Необходимо работать, не опускать руки ни в коем случае.

– Как-то ты сказал, что жанр шансона образовался и живет на стыке жанров, скажем так – на изломе. Почему же он так любим в народе? Несмотря на то, что ругают и особо эфиров не дают, он продолжает развиваться, народа в него тянется все больше и больше: рокеры и попсовики бросают все и бегут в шансон.

– Я думаю, что жанр шансона более честен, чем другие направления в музыке. Почему так? Потому что без бешеных ротаций и реклам, без клипов по телевидению, люди узнают о тебе по схеме сарафанного радио, путем звучания у друга в машине. Диски и кассеты с жанровыми песнями по-прежнему переписываются в России друг у друга, только личные предпочтения слушателя являются мерой известности и популярности артиста. В шансоне песня сама себя и раскручивает. Написал ты песню, если нравятся твоя голосовая и эмоциональная подача текста с определенным смыслом, значит, она и будет звучать. Это уникальное явление, свойственное, в основном, только шансону. В этом, отчасти, и успех нашего жанра.

– У тебя довольно много песен про таксистов, сам ты не таксовал никогда? И еще, есть такое пренебрежительное мнение, что шансон – это песни только для таксистов, для работяг и простых ребят. Откуда у тебя эта тема берется и всегда она звучит по-разному.

– Сам я не таксовал, а просто вижу труд этих людей, внутренне представляю, что такое – смену откружить за баранкой автомобиля. Просто влезаешь в шкуру своего персонажа, пытаешься думать и чувствовать, как он, какие у него заботы, какие у него проблемы, отсюда и рождаются такие песни. Почему он таксист, например, а не летчик или космонавт. С таксистами я общаюсь постоянно, часто езжу туда-сюда, иногда узнают, иногда – нет. Я стараюсь не светиться, у них своя работа, у меня – своя. А по поводу того, что шансон для простых людей – не вижу в этом ничего плохого, не всем же фанатеть от оперной музыки.

– Расскажи немного о своем крайнем, на сегодня, альбоме «Минус сорок с ветерком», свои мысли и чувства к тому, что получилось. Скажем так: что хотелось и что получилось?

– Для меня это знаковая работа, работал почти год: первые песни записал в январе, а последние записывал уже в декабре. Как-то так само определилось, что этот альбом посвящен человеку, погружённому в «кризис среднего возраста». Была написана песня «Минус сорок с ветерком», а потом оказалось, что и мне сорок лет, да и вообще – русский человек в своей ментальности что-то в этой цифре находит. И сорок градусов мороз, как в песне, и сорок лет было Жеке, и он переживал по этому поводу, опять же, сорок градусов в нашей любимой русской водке, которой эти переживания можно лечить. Аналогий много. Песни поставлены в альбом таким образом, что каждая в какой-то мере затрагивает эту тему. Когда я закончил эту работу, то понял, что сам этот кризис пережил, все прошло, нужно двигаться дальше.

– Ты так много говоришь о кризисе среднего возраста, а альбом достаточно веселый и оптимистичный местами…

– Да (смеется)…

– Сама песня «Минус сорок» – она вообще в каком-то новом стиле, что-то в тебе изменилось, и ты нашел какую-то свежую ноту, некий новый стиль и ритм в отличие от того, что Жека делал до сорока.

– Это всего-то эксперименты с аранжировкой. Ну, вот так я её услышал. Вообще, как человек и как мужчина, я не имею привычки жаловаться на то, что происходит в жизни грустного и нехорошего. Грех жаловаться, потому как, тьфу-тьфу, в основном всё неплохо складывается. На пластинке есть грустные вещи, но это фон к тому, что было внутри, у меня хватило сил и здравого смысла пережить это с иронией.

– Немного о грустных нотах… ты сам сказал, что одна из самых любимых песен в этом альбоме - это песня «Журавли». На самом деле тема очень избитая в жанре, наверное, только ленивый не написал на эту тему, об этих птицах. Что навеяло? – Все получилось случайно. Лежал дома на диване, перечитывал Есенина. Бывают моменты, когда хочется почитать классику: Есенина, Пастернака, Мандельштама, Сашу Черного. Энергетика их строк, слогов и рифм толкает меня на свои мысли и чувства. И тут так же, строчка за строчкой потянулись, возникла песня. Да, тема журавлей вроде как избита очень, есть много хороших народных песен на эту тему. Будем считать, что у меня своя версия «Журавлей», свое прочтение.

– Буквально пара слов о песне «Трескоеды, трескоедки», она такая заметная и яркая. И вообще, потихоньку, у тебя в альбомах начинает складываться некая география страны. Есть о Москве, о Байкале…

– О Кургане…

– Да, а вот теперь и об Архангельске. Как она родилась?

– Мы сидели с моими архангельскими друзьями в ресторане, в котором проходила какая-то презентация. Там был показ мод, старичок-искусствовед рассказывал о прошлом Архангельска. Тогда я впервые услышал, что архангелогородцев называют «трескоедами». Я заинтересовался, откуда пошло это название. Все, разумеется, говорят по-разному, у каждого своя «правильная и единственная» версия этого дела. По одной версии, из позапрошлого века это пришло, когда жители засаливали каким-то там особым способом треску. Другие говорят, что во время гражданской войны архангелогородцы за одну ночь разворовали баржу с мороженой треской, которая была стратегическим запасом Антанты. Баржа пришла в порт, чтобы кормить английских моряков, а местные жители ночью, несмотря на охрану, растащили всю рыбу. Вот с тех пор их весело и называют «трескоедами» и «трескоедками». Поняв, что это тот крючок, который может послужить написанию песни, я и своим друзьям сказал, что напишу песню с таким названием. В течение года слова и идею в голове прокручивал, а потом осуществил. В Архангельске эта песня стала бешено популярной.

– Ты все же по своей сути поющий поэт, автор-исполнитель. Нет такой идеи – издать книгу стихов?

– Предложения уже такие были, но самому пока этим особо не хочется заниматься. И напомню, что это все же тексты песен, а не стихи. Стихи – это то, что читается глазами. А тексты - это все же материл для прослушивания. Поэтому, если найдутся люди, которые возьмут это дело в свои руки, то я буду не против, но объективно – я все же не поэт, а автор-исполнитель, и этим все сказано.

– Некоторые твои коллеги по цеху шансона уже написали мемуары. Есть соблазн?..

– Соблазн есть, но ссориться ни с кем не хочу. У каждого имеются свои достоинства и недостатки. Сам не без греха. А кому интересны беззубые мемуары? У меня есть заметки, зарубки, но вряд ли когда-то это выльется в книгу, не вижу в том необходимости. Разве что в глубокой старости нацарапаю что-нибудь. А пока у меня есть другие задачи и задумки, вот ими и занимаюсь. – Планы на ближайшие полгода-год…

– Планы?.. В ближайшее время я начинаю писать материал для нового альбома, буду посещать студию, пока в целом я не вижу концепции, пока не начал работу над аранжировками песен. Думаю, что это будет нечто шансонно – рок-н-ролльное, что-то веселое. Не хотелось бы зацикливаться на одной тематике, хочется что-то поменять, поэкспериментировать. Не знаю, что получится, начну работать в студии, тогда и начнёт что-то проясняться. Обычно аппетит приходит во время еды, когда записано несколько песен, тогда и определяется стилистика всей работы в целом. Становится понятно, в какую сторону иду. А пока понимания ещё нет, есть только ощущения и наметки.

– Спасибо за беседу и удачи!

– Спасибо. До встречи!

Беседовал Михаил Дюков, Калининград
Интервью опубликовано на сайте
www.kaliningrad.rfn.ru